«Вот вода, а вот колодец, Выпей — и достигни дна. Лошадь с белыми глазами, Но внутри она темна».
Трудно на самом деле подобрать сюда какие-то особенные слова, кто ж не знает про черно-белые фотографии?
Две пиковые точки — Черный, где не видно ни одного цвета и Белый, витающий так высоко, что не различить ни одного оттенка, сплетаются меж собой, перемешиваясь как кофе с молоком, альфа и омега изображения. Здесь я не буду разглагольствовать про преимущества черно-белой фотографии и почему она всегда в ходу, а зайду со стороны одного цвета. Догадались какого?
Черный для многих по сей день остается пугающим цветом и это невыносимо. Черный ворон — предвестник беды, черная кошка сулит несчастья, похороны проходят исключительно в нем. А в нашей стране, где по полгода царит мрак, холод, а улицы не особо чисты, это самый практичный цвет, как и в эпоху европейской индустриализации. Неудивительно что многих от него воротит. Черный это еще и цвет ночи, пугающей неизвестности, страха скрытого в нем, уже от природы в нас заложено негативное отношение к нему.
Не добавляет плюсов и религия, которой пропитано наше прошлое. Традиционно ассоциативный ряд был прост — Белый это божественный свет к коему стоит стремиться, он дарует красоту, Черный, разумеется его противоположность зло, болезни, грязь, чернь. Пандемия чумы носит его название, как и традиционные одежды существа с косой. По Кандинскому Черный это финальная точка, молчание, после которого нет ничего.
При этом на самом деле Черный элитарен, грациозен, утонченен, молчалив. Это неустаревающая классика. Любой другой цвет что его коснется, обретет глубины. Именно на фоне темноты, хорошо видно свет и белизну во всех их проявлениях. И сейчас он медленно, но верно отвоевывает себе заслуженное.
Софья
Даже если вокруг вас провинциальный город, Черный способен придать окружению и образу здоровую щепотку загадочности и роскоши. А стоит добавить белый пиджак и вот уже появляется чистота и стиль, выступающие символом молчаливой силы и властности, показательной уверенности.
Эти фотографии неслучайно перекликаются с образами из фильмов о Джеймсе Бонде и классического нуара. Ключевые элементы — черно-белая гамма, аккуратно и строго прилизанная прическа, стильная одежда, очки, скрывающие эмоции, чашка кофе и драматическое освещение — создают атмосферу шпионского триллера и интриг. Эстетика картинки с легкостью вызывает ассоциации с персонажами холодных, расчетливых шпионов или femmes fatales, чья сила в их загадочности, элегантности и витающем эротизме.
Ярослава
Для создания вдохновением послужила Лидия Тар, не как манипулятор готовая идти по головам, но как очень сложная личность, погруженная в мир искусства. После того как я сделал один репортажный портрет во время фестиваля, из головы не выходило сходство образов. Подобно тому, как Лидия Тар в фильме проявляет сложность своего характера через жесты, мимику и позы, Ярослава на моих снимках также использует язык тела для передачи внутреннего состояния, скрытой противоречивости. Усиливает все это отсутствие явного макияжа и не женственная одежда, которая делает образ строгим и возвышенным, вызывая в памяти архетипы учителей и наставников.
И все это с примесью атмосферы Дэвида Линча. Режиссер отправивший агента Купера в мистический Твин Пикс любит играть с абстрактными образами и символами, создавая многозначные сцены. Черно-белая гамма, скрытые лица и странные жесты могут восприниматься как символы внутренней борьбы, отчуждения или попытки найти гармонию в хаосе, что и есть в определенном роде суть работы фотографа.
Монохромность, глубокие тени и контрасты приглашены создать ощущение тревожности и скрытой драмы, что перекидывает нас в иное измерение где всегда все окружение наполнено странностями и неоднозначностью, где никогда не знаешь что может произойти в следующее мгновение.
Анастасия
Классический Голливуд Золотого века на короткие мгновения возвращается.
Обычные улицы, даже те, которые кажутся немного неуклюжими, могут стать декорациями. Черно-белая палитра, правильный свет, нужный угол — и ты уже смотришь не на город, а на сцену. Они перестают быть фоном. Они становятся частью персонажа. И кажется, это Настя ведет их за собой, а не наоборот.
Платье. Черное, с открытыми плечами. Простое, но с характером. Очки — та самая классика, где можно напомнить себе Одри Хепберн или героиню нуара. А еще позы — сильные, уверенные. Они не пытаются быть милыми, они прямолинейные, как у голливудских див. Все это заставляет картинку звучать голосом классического кинематографа, того что жил до удара банды Мэнсона.
Локоны — чуть расслабленные, макияж — с акцентом на дерзость. И татуировки, которые говорят сами за себя, внося легкую дерзость в этот винтажный шик. Очки добавляют точку в кадре. Получается странный микс: тут и старое кино, и что-то современное, которое вроде хитро мимикрирует, но в тоже время и не особо скрывается.
Современность и ретро. Простота и гламур. Сила и расслабленность. Глаз цепляется за это сочетание, как за старый голливудский постер, который был случайно найден на чердаке и теперь ты не можешь выбросить.
Катя
Не представляю как можно жить в этом безумном мире, оставаясь непрошибаемо серьезным как Черный цвет. И хотя очень многие фотографии у меня именно такими и выглядят, за многими из них куда более легкое отношение и ироничность, которые иногда просачиваются и в сами кадры.
Платье с узорами как с афиши эпохи арт-деко. Геометрия, точность, орнаменты — все отсылает к временам, когда мода была роскошью, а каждый элемент подчеркивал статус и вкус. Добавляем сюда черно-белую палитру, и получается образ, который кажется безупречно продуманным. Но вот где начинается игра: на фоне этой пафосной стилистики внезапно появляются бичпакет, чипсы и пластиковая вилка. Дешевые, даже немного вызывающие предметы, которые выглядят тут намеренно нелепо, но именно это создает тот самый эффект, который цепляет взгляд.
Почему? Потому что мозг любит контрасты. Он видит явное несоответствие: стильный, почти гламурный кадр — и обыденные предметы, которые этому миру будто бы не место. Это сразу вносит элемент иронии, ломая серьезность и придавая снимкам нечто живое. Такая комбинация притягивает. Кажется, что кадр одновременно и про моду, и про нашу повседневность, в которой иногда нет ничего серьезнее пачки чипсеков.
Получается и Катя в кадре играет со зрителем. Мы оба не воспринимаем этот ретро-шик слишком серьезно, образ — это смесь элегантности и легкой насмешки. Истинный стиль не требует брендовых украшений, он проявляется в умении быть собой. Все это — о свободе: одеваться, жить, думать, не боясь добавить в идеальность щепотку юмора.
Рита
Черный цвет идеально передает эстетику глянцевых журналов и минималистичных fashion-сессий. В нем нет лишнего, только четкость и продуманность каждой детали. Этот цвет всегда концентрирует внимание на самом главном — человеке. Он работает как рама, подчеркивая каждую линию, добавляя остроту и элегантность кадру.
Рита на этих снимках словно звезда обложки. Уверенный, чуть насмешливый взгляд через темные очки усиливает ощущение независимости и стиля. Этот образ неслучайно может напомнить актрису Еву Грин обладающей притягательной мрачной харизмой — тот же холодный шарм, смесь утонченности и дерзости. В ее взгляде чувствуется игра и абсолютная уверенность, от которой трудно оторваться.
Кажется, что она не позирует, а живет в кадре, легко и свободно. В этих фотографиях нет напряжения, только непринужденность и удовольствие от процесса. Эмоции будто рождаются сами по себе, а съемка — это не постановка, а импровизация, где каждая деталь и каждое движение остаются естественными.
Виктория
А вот здесь у нас Черный нужен чтобы сразу захватывать внимание, создавая вокруг фигуры ощущение замкнутого пространства, вычеркнув лишнее. Выделяет силуэт и создает ощущение его почти скульптурности. Свет проходится по линиям — мышцы, контуры лица, резкость скул. Тени вокруг глаз добавляют глубины, и ты начинаешь чувствовать эту насыщенность, почти драму, которая исходит от кадров.
А цилиндр… У меня сразу возникла ассоциация с Ребеккой Фергюсон из экранизации «Доктор Сон» по Кингу. Грация, спокойная, но при этом пропитанная внутренней силой, и та самая загадка, от которой мурашки. Виктория здесь в чем-то похожа — взгляд притягивает, движения плавные и уверенные, как во время выступления.
Некоторые снимки прямо отдают эстетикой немого кино. Там, где все строится на жестах, позах, взглядах, и ты понимаешь, что это больше, чем слова. В итоге так создается эффект будто ты сам часть этой сцены, почти внутри нее.
И весь этот микс — винтажный гламур, современная чувственность — делает Черный символом силы. Он не просто деталь, не фон, а что-то живое. Тьма и свет здесь не борются, они договорились. И, кажется, именно это делает снимки такими притягательными.
Иванна
Танец как перформанс и молчаливый диалог.
Никаких особых фокусов, следите за руками… или за ногами. Здесь нет ярких вспышек или эффектных трюков. Все минималистично: много Черного, мало света. Тени густые, как дым, затягивают внутрь. Чтобы рассмотреть, нужно всматриваться, а это уже втягивает в игру. Вроде бы ты зритель, но теперь ещё и соучастник. Иванна не стремится быть полностью открытой — скорее, наоборот. В кадре она, кажется, прячется от мира, оставаясь только с собой.
Лица почти не видно, детали тоже ускользают. Вместо этого — пластика, линии, изгибы. движение становится универсальным языком, понятным на интуитивном уровне. То, что понимается без слов, где-то на уровне подсознания. Ты не читаешь ее, ты чувствуешь.
А Красный? Цвет на коллажах в контрасте с черно-белыми изображениями притягивает внимание. Красный ассоциируется с эмоциями — страстью, силой, агрессией. Происходит усиление эмоциональной глубины, которую передает танцор и, как следствие, небольшая щепотка для более яркого восприятия серии.
Бездонный колодец — поэтический синоним космического объекта более известного всем как коллапсар или черная дыра.
Вокруг нее вращается вещество, падающее в бездонный гравитационный колодец, который не могут покинуть даже фотоны.
Это абсолютная тьма.